Валентина Козьмича Иванова в последний путь провожал весь наш футбольный люд: многие – очно, физически присутствуя на прощании и похоронах, большинство же – заочно, мысленно отдавая ему долг памяти. Из-за болезни автор этих строк вынужден был присоединиться к большинству и в течение нескольких дней вспоминал обо всем, что связывало нас с Валей на протяжении полувека. Последние матчи он провел в 66-м, и как раз в том году родился у меня сын, с чем Валя и его спутница жизни Лида, естественно, поздравили. Могли ли мы тогда представить себе, что спустя три с половиной десятка лет именно Олег Винокуров напишет о Валентине Иванове книгу, о которой ее герой скажет: это лучшее, что написано о нем за его долгую спортивную жизнь.

А ровно четыре с половиной десятка лет назад я опубликовал в газете «Советский спорт» небольшую статью, навеянную проводами моего кумира и друга «из игроков в тренеры». И тогда, и сейчас считал и считаю, что многие наши прекрасные мастера слишком рано завершали карьеру игрока. По разным, понятное дело, причинам. Эти размышления и примеры из жизни нескольких ярких футболистов и вошли в ту статью, которая начиналась так:

«Неподалеку от торпедовской раздевалки в Лужниках висел плакат: «Поздравляем Валентина Иванова!». В этот день его провожали. В последний раз Иванов готовился выйти на поле в составе своей команды, единственной, цвета которой он защищал на протяжении многих лет (не считая, конечно, сборной страны). Надевая футболку с №8, кажется, под другим номером он никогда не играл, юбиляр полусерьезно спросил: «А с чем, интересно, меня поздравляют? С уходом на пенсию?».

Да, те проводы были теплыми. Спустя несколько минут судья остановил матч. Торпедовцы обняли своего капитана. Пожали ему руку и спартаковцы, извечные соперники. Юные футболисты засыпали его цветами. Впервые Иванов не сам уходил с поля: старые друзья Стрельцов и Воронин посадили его к себе на плечи, и под аплодисменты тысяч любителей футбола капитан покинул корабль.

Мой сосед по трибуне – двенадцатилетний мальчишка впервые присутствовал на такой церемонии и не сразу понял, что произошло.

– Куда его понесли?

– Все. Больше не будет играть.

– Почему?

Не дождавшись ответа, мальчик во всеуслышание заявил:

– Не хочу, чтобы он уходил.

Взрослые улыбнулись. Невеселой улыбкой. Всем не хотелось, чтобы Иванов уходил.

Валентину Иванову в тот день еще не исполнилось 33-х лет. А несколько дней спустя в Тбилиси проводили Владимира Баркая, который на три года моложе Иванова. Почему, действительно, почему так рано ушли они с футбольного поля? Неужели в тридцать лет надо прекращать игру? Понятно, что игровой век зависит, прежде всего, от самого футболиста, его отношения к тренировкам и режиму. Футбольное долголетие закладывается в юности. Оно в большей степени зависит не от таланта, а от меры труда. Однако говорить о лентяях не имеет смысла.

Трудолюбию Эдуарда Мудрика, кажется, не было предела. Придя в команду мастеров прямиком из юношеской команды, он начал тренироваться с таким исступлением, что в первые годы к началу сезона приходил измотанным. Его надо было заставлять тренироваться меньше. А если бы за Мудриком не уследили? «Постарел» бы раньше времени. И такие случаи были, скольких талантливых юношей мы потеряли по этой причине. Владимир Козлов, например, довел себя до того, что врачи на год отстранили его от футбола. К счастью, врачи не слишком запоздали.

Нарушения нормальной деятельности организма бывают и у зрелых мастеров. Михаилу Мустыгину нельзя было проводить больше трех игр в месяц. Хорошо, что тренеры минского «Динамо» это знали и относились с пониманием. Только из-за перегрузок болел и Эдуард Малофеев. В том самом сезоне 67-го, когда я писал эту статью, ему пришлось провести четыре матча (два – за сборную, два – за клуб) с интервалами в два дня да еще с переездами из города в город и бессонными ночами. Стоит ли удивляться, что завершил он карьеру игрока на пороге 32-летия.

Травмы. Вот уж из-за них-то, безусловно, сокращается футбольный век. И сосчитать не мог Валентин Иванов, сколько раз ему приходилось играть с незалеченной травмой. Любой футболист легко вспомнит такие случаи из своей спортивной биографии. Интересы команды, конечно, превыше всего. И если перед матчем спросить игрока: «Можешь?», он только в самом крайнем случае ответит: «Нет». Но ведь надо не спрашивать, а напротив – останавливать тех, кто слишком рано рвется на поле. Как после гриппа или ангины лучше вылежать лишний день, чтобы не было осложнений…

Но часто расстаются с футболом и здоровые, полные сил тридцатилетние «ветераны». По тем или иным, порой конъюнктурным, причинам им не находится места в команде. Либо приходит новый тренер и требует от сложившегося футболиста такой перестройки игры, которая сразу невозможна. Либо уходят старые партнеры, и нужно время, чтобы найти общий язык с партнерами новыми. Либо у так называемого ветерана несколько снизились скоростные качества. Словом, причин множество. И тут игроку надо помочь.

Когда-то Эдуард Дубинский решил бросить футбол. Его перебрасывали с места на место в составе, нигде он не находил себя и в конце концов сказал тренеру: «Ухожу». Тренер мог бы пожать плечами…. Но Константин Бесков (он тогда работал в ЦСКА) предложил Дубинскому остановиться на амплуа крайнего защитника: «Ты еще в сборной сыграешь!». Успех пришел не сразу, потребовалась долгая, упорная работа, основанная на вере тренера в игрока. И сборная страны приобрела-таки хорошего крайнего защитника. Только потому, что тренер не пожал безразлично плечами.

Василий Турянчик несколько раз порывался уйти из футбола. Его разубедили тренер и товарищи. «Я могу только тогда быть в форме, когда знаю, что не пропущу ни одного матча, – говорил Турянчик. – В моем возрасте стоит пропустить игру, как выбиваешься из ритма». И тренер киевского «Динамо» Виктор Маслов предоставил ему такую возможность. А играя рядом с Турянчиком, росли молодые Соснихин и Круликовский. Турянчик же завершил карьеру на пороге 35-летия.

А в том же сезоне-67 по-новому раскрылся Геннадий Гусаров, которого в конце минувшего сезона собирались отчислять из команды. И всем стало ясно, что это была бы непоправимая ошибка. Да, Гусаров играл тогда неудачно. Но вот новый тренер «Динамо» Бесков перевел из его из нападения в полузащиту. Высокая техника, тонкое понимание игры позволили ему выполнять обязанности организатора, диспетчера. С объемом игровой работы, который выполнял этот тридцатилетний мастер, справился бы не каждый молодой футболист. Полузащитник Гусаров забил к середине чемпионата больше голов, чем год назад нападающий Гусаров. Я видел, как аплодировали ему зрители на минском стадионе, и вспоминал о том, как в 66-м и даже начале 67-го с московских трибун неслось: «Гусарова на пенсию!».

Отношение зрителей. Вот что еще очень важно. Его не так чувствуют молодые игроки (к ним трибуны чаще всего благожелательны), но на него болезненно реагируют «ветераны». Игорь Нетто рассказывал мне, что, перешагнув за 30 лет, боялся допустить малейшую ошибку – страшно было услышать свист. А когда игроку за тридцать, к свисту прислушиваются и тренеры, и руководители.

«Я делал столько же ошибок, сколько всегда, – говорил мне Игорь уже после того, как его торжественно проводили из футбола, а играл он до 36-ти, – но теперь мне их не прощали. Я ловил себя на том, что лишний раз даю короткий пас, а не длинный, только чтобы не ошибиться».

А вот Валентин Бубукин, по-моему, ушел только потому, что команда держалась лишь на нем. Ему приходилось работать за троих. Но сколько можно так играть? «Ветеранам» трудно, и они уходят. И уносят с собой то, чем могли бы еще делиться с молодыми.

Не забуду никогда матч дублеров московских «Динамо» и «Торпедо». Динамовцы выигрывали, но один на один с их юным тогда вратарем Олегом Ивановым выходил несколько раз его сверстник Геннадий Шалимов. И никак не мог забить: Иванов угадывал и отбивал мяч. Но вот на поле появился Валентин Иванов (после болезни он набирал форму) и вскоре оказался с глазу на глаз с вратарем-однофамильцем. Потом Олег говорил: «Я сразу понял, что будет гол. Я не знал, в какую сторону податься». Гол был. К тому же Валя (а я только для того и пошел на этот матч, чтобы увидеть, каков он после болезни) организовал игру своих молодых одноклубников, и они победили. Его участие в этом матче принесло пользу и торпедовской молодежи, и динамовской.

Спустя несколько лет после того, как проводили «из игроков в тренеры» Валентина Иванова, а в Тбилиси – Владимира Баркая, там же в столице Грузии состоялись проводы Михаила Месхи. В матче динамовцев с уругвайским «Насьоналем» Миша провел весь первый тайм. И вот одноклубники понесли его на руках, а стадион загремел аплодисментами. Тренер гостей, бразилец Зезе Морейра (брат Айморе Морейры, тренера сборной Бразилии) удивленно спросил: «У вас так принято, лучшего игрока тайма уносить на отдых на руках?». Нет, что вы, пояснили ему, сегодня у нас торжественные проводы: Месхи уходит из футбола. «Как так? – снова удивился Морейра. – Он уходит, а остальные остаются?».

Помните слова мальчика, когда провожали Иванова?! Разве не то же самое по смыслу сказал именитый тренер?!         

Валерий ВИНОКУРОВ