В середине 60-х годов у Володи Федотова начался нелегкий период. Начался совершенно неожиданно, вскоре после крупного успеха. В 1964 году он стал лучшим бомбардиром чемпионата страны, впервые вошел в список «33-х» лауреатов сезона – на позиции центрального нападающего под № 3, а его команда ЦСКА заняла третье место. Этот бронзовый успех армейцы повторили в следующем сезоне, который, однако, высоким начальникам показался недостаточным, и главный тренер Валентин Николаев был уволен.

    Такая же незадача произошла за три года до этого с Константином Бесковым, при котором ЦСКА дважды подряд занимал четвертое место (в сезонах 1961 – 1962). Этого, как вы уже понимаете, генералам было мало, и с начала 1963-го уволенного Бескова сменил Вячеслав Соловьев, на место которого в июне 1964-го и пришел Николаев. Володя Федотов занимался у Бескова в знаменитой московской Футбольной школе молодежи в Лужниках, при Бескове стал игроком основного состава ЦСКА, а потом к нему и пришли те успехи, о которых было сказано в самом начале этих заметок. Для полноты картины уточню, что после увольнения Николаева армейцы занимали пятое, девятое, четвертое и шестое места.

    И вот в разгар сезона 1966 года, когда игра у Володи Федотова совершенно не клеилась, по совету Льва Ивановича Филатова я написал статью «О центрфорварде, английской пословице и завтрашнем дне». Это был мой первый опыт футбольной публицистики. О какой английской пословице в статье было упомянуто, сейчас не припомню, зато помню, что именно тогда близко сошелся с Володей и познакомился с Валентином Александровичем Николаевым, многолетним партнером Григория Ивановича Федотова по линии нападения великой «команды лейтенантов».

    Статья показалась редакторам «Советского спорта» и «Футбола» чересчур острой, по тем временам, и опубликовать ее удалось лишь в газете «Московский комсомолец». А те времена были такими, что генералы с большими звездами на погонах без конца давили на редакторов спортивных изданий по поводу и без повода, их не устраивали любые критические строки в адрес команды в отчетах о матчах и обзорах. Статья же, естественно, была критической в том смысле, что не только Володе, но и всем его партнерам нелегко приспособиться к нездоровой обстановке в клубе и новым требованиям каждого очередного тренера. Понятно, что публикация в московской газете ситуацию не изменила. С 1966-го по май 1967-го ЦСКА возглавлял Сергей Шапошников, затем до конца 1969-го – Всеволод Бобров, и лишь в 1970-м в команду вернулся Николаев.

     Все выше названные тренеры – превосходные специалисты. У каждого из них, безусловно, были далеко идущие планы, которым из-за самодурства начальников не суждено было осуществиться. Однако, по признанию Володи Федотова, благодаря моей публикации ему стало легче переживать все пертурбации, которые происходили в команде. Он стал спокойнее относиться к тому, что его позиции на поле постоянно менялись. Играть приходилось на разных местах в линии нападения, отходить и в среднюю линию, тем более что менялись и системы игры, и тактические схемы. А «завтрашнего дня» он дождался и четыре сезона подряд (1970 – 1973) в списке «33-х» занимал на разных позициях место под № 1.

     Много раз мы обсуждали с ним тему «закона наследования». Быть сыном великого мастера, конечно, большое счастье, но ведь и как это нелегко. Невозможно избежать того, что люди постоянно пытались сравнивать его с отцом. А увидеть Григория Ивановича в игре Володе не посчастливилось. Отец закончил играть, когда Володе было лишь шесть лет, а ушел из жизни за полтора месяца до Володиного 15-летия. Конечно, ему рассказывали о выдающемся мастерстве Григория Ивановича многие партнеры и соперники отца, но все же Володя не стал его копией, что вообще невозможно, а стал самостоятельной яркой величиной – как в качестве игрока, так и в качестве тренера.

     На протяжении сорока лет мы встречались не только на футбольных матчах, но провели немало времени в домашней обстановке. А наши встречи и беседы особенно участились, когда он стал членом семьи Бесковых. Постепенно его занятость тренерским делом привела к тому, что общение свелось к телефонным разговорам и беседам в радиостудиях. Но вот об одной из последних встреч обязательно должен рассказать.

     Более десяти лет назад, готовя к печати книгу Марка Рафалова «Федотовы», я приехал к Володе и его жене Любе, чтобы подобрать из их семейного архива фотографии для книги. В тот день Володя собирался улетать в Новороссийск, где должен был принять команду «Черноморец». В комнате, где мы просматривали альбомы с фотографиями, на стуле лежал небольшой дорожный чемодан с вещами первой необходимости. Чемодан уже был собран, и Володя подвел меня к нему. На самом верху лежали две папки с вырезками из еженедельника «Футбол» давних лет. Там было множество статей наших замечательных тренеров о предсезонной подготовке, о тактике, о работе с молодыми футболистами.

     «Почти все они прошли через твои руки, – сказал Володя и улыбнулся, – и через голову тоже. Я твою манеру или, как вы говорите, стиль письма давно знаю. Эти папки всегда при мне. Только они слишком давно уже не пополняются».

     Конечно, мне было приятно, что наш журналистский «скорбный труд» не пропал втуне, но и грустно было тоже. Грустно оттого, что ни от кого из тогдашних тренеров, примерно такого же возраста, как Володя, не слышал подобных признаний, ни у кого из них не замечал такого интереса к наследию их великих предшественников. А сейчас, спустя десять лет после того нашего разговора, убежден, что никогда и не замечу.

     Во время его работы в «Спартаке» созванивались многажды. Что в роли второго тренера, что в роли главного он трудился истово, как говорится – всем сердцем и душой. Он не был тщеславен, не шибко интересовался материальными благами. Однако я убежден, что за все последние годы именно под его руководством – когда он стал главным тренером – спартаковцы показывали самую гармоничную игру. И, может быть, главное, к чему он стремился, как наследник нашего тренерского прошлого, это давать шанс молодым футболистам. Чтобы именно они, а не легионеры, определяли игру команды. Знаю, что и многочисленные спартаковские болельщики этот подход тренера Владимира Федотова по-настоящему ценили.

     Если игру Григория Федотова мне довелось видеть лишь десятилетним мальчишкой и в памяти сохранилось лишь чувство восхищения, то игру другого знаменитого отца – Валентина Иванова – многие годы наблюдал все с тем же восхищением, но и с профессиональным пониманием. Однажды коллега-сверстник спросил меня, игра какого мастера производила на меня наибольшее впечатление, какой полевой игрок был моим самым любимым. Я тогда, особенно не задумываясь, ответил: «Сергей Сальников». Но вопрос запал в душу, и по зрелом размышлении я добавил в этот список своих любимцев Алекпера Мамедова и Валентина Иванова. Причем считаю, что выпало мне счастье – возможность назвать всех троих если не моими друзьями, то близкими товарищами.

     Когда мой сын Олег Винокуров начал работать над книгой «Валентин Иванов», он спросил меня, как можно коротко охарактеризовать его игру. Ведь увидеть Иванова на поле Олегу не довелось: Валя закончил играть в 1966-м, в год рождения моего сына. И снова я ни на секунду не задумался. Охарактеризовать его игру можно одним словом: виртуоз. Потом не раз мысленно проверял свой ответ и ни тени сомнений не испытал.

     Об игре олимпийского чемпиона и чемпиона Европы, участника двух чемпионатов мира, в одном из которых он разделил звание лучшего бомбардира, написано и сказано столько, что все равно мне ничего добавить не удастся. Но это и не является целью рубрики «Годы и люди», на ее страничках мы договорились говорить о личном. А личных пересечений у нас было столько, что и о них обо всех не расскажешь.

     Однако одно из них до сих пор вызывает у меня чувство горечи. В начале ноября 1978 года наши клубы – участники еврокубков – киевское, московское, тбилисское «Динамо» и московское «Торпедо» буквально в один и тот же день выбыли из борьбы, уступив соперникам, которые, что называется, были им по силам. И я написал в еженедельнике «Футбол-хоккей» статью «Правде в глаза», в которой попытался рассмотреть и частные причины поражений, и общие. Еженедельник вышел в свет в воскресенье, статья вызвала определенный резонанс, ее обсуждали и в футбольной среде, и в так называемых инстанциях. Все было бы хорошо и полезно, если бы не одно «но». Торпедовские руководители, не дожидаясь никаких обсуждений и, возможно, чьей-то реакции опасаясь, в понедельник уволили главного тренера Валентина Иванова. Человека, всю жизнь отдавшего этой команде, а в качестве тренера успевшего сделать ее чемпионом и обладателем Кубка страны. Я стал невольным виновником этого несправедливого увольнения близкого мне по духу мастера. Казалось, не смогу ему смотреть в глаза. А он при первой же встрече обнял меня, как будто ничего не случилось, и предложил встретиться по окончании сезона на отдыхе в Сочи.

     К слову сказать, встречаясь во время отдыха, мы вообще избегали говорить о нашем футболе, обсуждали обычно футбол мировой, а большую часть времени проводили за шахматной доской. Между прочим, играли в шахматы многие наши футболисты и тренеры прекрасно. По-моему, чем лучше играли в футбол и тренировали, тем лучше играли и в шахматы. Навскидку назову, кроме Вали, Александра Севидова, Николая Глебова, Игоря Нетто.

     Вернемся, однако, к футболу и к теме отцов и сыновей. Сын Валентина Козьмича Валентин Иванов – младший подавал большие надежды и как игрок очень походил на отца. У него была мягкая, изящная техника, видение поля, изобретательность. Изредка появляясь в полузащите «Торпедо», он неизменно привлекал к себе внимание. Но появлялся в основном составе крайне редко. А возглавлял команду в то время Иванов – старший, который почему-то избегал доверять сыну место в этом самом основном составе. И в глаза, и за глаза мы укоряли отца за это, считали, что поступает он так из ложной скромности. Он же только отмалчивался. Но когда, во время работы над книгой, Олег задал ему этот вопрос, Валентин Козьмич все объяснил: «Да я бы с радостью ставил его, он бы команде очень пригодился. Но один из руководителей клуба был все время против. Мол, неудобно семейственность разводить, что люди подумают? Так и не смог я его переубедить, доказать, что о существе дела надо думать, об умении, а не о фамилии футболиста».

     А я вот сейчас думаю: не этот ли или не такой же руководитель уволил в свое время тренера Иванова? Из-за таких руководителей мы могли потерять тренера и потеряли классного игрока. И где сейчас эти руководители? И кто вообще их знает и помнит? А тренер Иванов – старший в «Торпедо» вернулся и много чего еще выиграл с командой. А не состоявшийся в полной мере игрок Иванов – младший стал одним из лучших арбитров в истории нашего футбола, заслуживший признание и на мировом уровне.

     Да, нелегко быть сыном выдающегося мастера. Испытали это и Владимир Григорьевич Федотов, и Валентин Валентинович Иванов. Но через это испытание достойнейшим образом прошли. И свои имена в истории оставили. Поистине не фамилия «делает» человека, а человек прославляет свою фамилию. Отцы и сыновья Федотовы и Ивановы это всем нам в очередной раз доказали. И поскольку не только эти две династии оставили яркий след в нашем футболе, тему отцов и сыновей обязательно буду продолжать.           

 Валерий ВИНОКУРОВ