Двух месяцев не прошло со дня кончины Владимира Александровича Астаповского, но сороковины уже позади. И все сильнее потребность рассказать о нем, отдать дань памяти, ибо кажется мне – надеюсь, лишь кажется,  – что чересчур уж хладнокровно в наше суматошное время переносятся потери.

Мы познакомились с ним в Монреале в 1976 году. Но то знакомство во время Олимпийских игр иначе как шапочным не назовешь. Зато в конце года, когда его признали «Лучшим футболистом страны» и «Лучшим вратарем», а журнал «Советский воин» обратился с просьбой написать о нем очерк, мы встречались несколько раз и, надеюсь, прониклись симпатией друг к другу.

Но так и не смог объяснить мне тогда Володя Астаповский, почему он, выросший в Брянске, куда даже самые сильные ветры не в состоянии донести запах моря – почти тысячу километров им для этого надо преодолеть, в городе, окруженном густыми лесами, в городе промышленном, но и зеленом, – почему он стал мечтать о море. Да так сильно мечтать, что и читал только о морских путешествиях и морских сражениях. И ждал, дождаться не мог, когда закончит восьмой класс, чтобы сразу пойти в мореходку.

Не смог он объяснить мне и то, как обнаружил в себе спортивное призвание, как вошел в его жизнь футбол. Из игры с мальчишками во дворе и в школе футбол превратился для него в серьезное, трудное и любимое дело. И среди всех этих загадок – а разве не загадочна и не неповторима каждая человеческая душа? – еще одна: почему мальчонка невысокого роста (потом уже и не верилось, что он был таким когда-то) не мучился выбором и сразу – однажды и на всю жизнь – выбрал для себя место не на футбольном поле, а в воротах?

Володя играл в детских и юношеских командах в своем родном городе, играл просто так, для удовольствия, не планируя и в самых далеких мечтах не забегая в то будущее, где он сможет стать мастером футбола. И я понял, почему он не думал об этом – потому что были мечты о море, и они в его душе побеждали, подавляя величием своим и красотой – как величавы и красивы морские просторы – все остальное в его жизни и, значит, футбол в том числе.

Он поступил в бакинскую мореходку – известную тогда на всю страну мореходную школу, которая готовила моряков торгового флота. И, осуществив, как ему казалось, свою главную мечту, он не подозревал тогда, что и для его футбольного будущего окажется чрезвычайно важным «бакинский период». За два года учебы в мореходке Володя вытянулся и теперь всей фигурой и статью своей, безусловно, походил на вратаря. Он одновременно занимался и в футбольной школе бакинского «Нефтяника» у замечательного специалиста по работе с детьми, заслуженного тренера СССР Артема Григорьевича Фальяна. В 1964 году, на пороге 18-летия, Володя Астаповский уже входил в юношескую сборную Азербайджана, выступал в составе «Нефтяника» во всесоюзных юношеских соревнованиях. Когда же пришла пора служить в армии, разве могло возникнуть сомнение, что он попадет не во флот? Конечно, он стал военным моряком и – наконец-то! – целый год провел в море – служил на торпедном катере.

Матрос Астаповский в те редкие дни, когда оказывался на суше, несколько раз выходил и на футбольное поле, выступал за команду своей части. Его спортивное дарование раскрывалось все полнее и не могло долго оставаться незамеченным. И вот его переводят по службе на берег, где больше возможности тренироваться, а в 1967 году – настал час – приглашают в команду мастеров – Севастопольский спортивный клуб Краснознаменного Черноморского флота (СКЧФ). И пригласил его в эту команду не кто-нибудь, не просто тренер-специалист, подметивший молодого способного голкипера, а заслуженный мастер спорта Владимир Никаноров – один из основоположников советской вратарской школы.

Понаблюдав за Астаповским, Владимир Николаевич искренне удивился: «Как могло случиться, что такой талантливый вратарь до двадцати одного года оставался незамеченным нашими футбольными специалистами? Ведь в этом возрасте он уже мог и в сборной страны дебютировать». Однако знаменитый в прошлом мастер так и не успел поработать с новичком. Пригласив его, он покидал команду, переходил на другую работу. И не знал, конечно, тогда – мог предполагать, но точно не знал, – что он нашел вратаря, который в скором времени станет не только игроком основного состава ЦСКА, но и лучшим вратарем страны, призером Олимпийских игр.

Подумать только, какую символику рождает наша жизнь. В тот далекий, 1946 год, когда в трудовой семье брянского рабочего родился сын Володя, другой Владимир, вратарь Никаноров, стоявший на пороге тридцатилетия, с блеском защищал ворота команды ЦДКА, которая в тот памятный для нее год впервые в истории клуба стала чемпионом СССР. Спустя двадцать один год пути двух вратарей – пятидесятилетнего, ставшего тренером, и молодого, который спустя почти десятилетие станет «Лучшим футболистом страны» – пересеклись, и старший дал младшему путевку в большой футбол. Символично еще и то, что после ухода Никанорова СКЧФ начал тренировать Михаил Ермолаев, в прошлом центральный защитник ЦСКА, выступавший в команде в течение пяти трудных сезонов, трудных потому, что это был период становления нового коллектива. У Ермолаева Астаповский и прошел основной курс обучения и спустя два года получил приглашение в ЦСКА.

Там ему пришлось выдержать конкуренцию двух опытных мастеров – Юрия Пшеничникова и Леонида Шмуца, которые выступали и в основном составе, и в дубле. Единственному представителю Военно-Морского Флота в сильнейшей команде Советской Армии оставалось тренироваться до седьмого пота, не позволяя отрицательным эмоциям взять над ним верх, не испытывая разочарования, а удовлетворяясь только тем, что его мастерство совершенствуется. Он учился у Пшеничникова и Шмуца, работал все с большей и большей настойчивостью. А в год дебюта, в 1970-м, золотом чемпионском сезоне ЦСКА, ему не повезло в том, что лишь нескольких матчей не хватило провести в основном составе, чтобы получить право на медаль. Свой же третий сезон в высшей лиге он уже провел как первый вратарь армейцев, ибо стал играть лучше своих более опытных коллег.

Характер у него оказался крепким. Одно слово: морской характер. И повезло ему в том, что руководили в те годы его подготовкой люди, которые знали цену не только мастерству, но и характеру. Он пришел в команду при Всеволоде Боброве, затем четыре сезона его тренировал Валентин Николаев. Многое дали ему и занятия под наблюдением Анатолия Тарасова, который совершил неудачную попытку вернуться из хоккея в футбол, в котором начинал тренерскую карьеру еще в 40-е годы. Тарасов сперва в Астаповского не поверил, но, убедившись в его исключительной преданности делу и поразительной работоспособности, помог окрепнуть и физически, и в волевом отношении.

Долго не верил в Астаповского и тогдашний тренер сборной Валерий Лобановский. Хотя, по общему мнению специалистов и журналистов, Володя уже два сезона подряд был лучшим вратарем страны, в сборную его не приглашали. Фактически его включили в олимпийский состав лишь под давлением общественности. И какую огромную пользу он принес команде на Олимпиаде в Монреале! Сборная страны оказалась плохо подготовленной к турниру, и как свидетель всех ее матчей на Олимпиаде с полной ответственностью могу утверждать, что, если бы не блестящая игра Астаповского, наши футболисты вообще вернулись бы из Канады без медалей.

А на кого был похож Володя по манере игры? Ох, непростой вопрос. Дело в том, что в рамках нашей вратарской школы на протяжении многих лет просматривались как бы два направления. У одних вратарей, таких, как А.Хомич, А.Леонтьев, Л.Иванов, Б.Разинский, В.Банников, Ю.Пшеничников, А.Прохоров, В.Пильгуй, манера игры была яркой, внешне выразительной. Если и допускалась ошибка в выборе места, то она компенсировалась прыгучестью, реакцией, редкостным броском. Иная манера была у таких вратарей, как А.Акимов, В.Никаноров, Л.Яшин, Р.Урушадзе, В.Беляев, Е.Рудаков, Н.Гонтарь. Манера, основанная на точном выборе места, лишенная картинности и внешне неброская: прыжок совершался только тогда, когда другого выхода уже не было. Оба эти направления взаимно обогащали друг друга, способствовали развитию и одновременно прочному утверждению нашей вратарской школы. Так вот, на мой взгляд, Астаповский словно бы синтезировал в своей игре лучшие черты обоих стилей, во всяком случае, был близок к тому, чтобы объединить эти стили в своей манере.

Три с половиной десятка лет назад мне казалось, что мы с Володей будем встречаться регулярно. Но, увы, так сложилась жизнь, что после выхода журнала с очерком о нем мы виделись лишь однажды – в кабинете начальника Управления футбола Анатолия Дмитриевича Еремина. Он пригласил меня тогда для беседы о проблемах сборной страны и попросил затем присутствовать на его встрече с Володей Астаповским и Сашей Минаевым, которых намеревался расспросить о причинах поражения сборной в отборочном матче чемпионата мира. Такого откровенного, искреннего разговора футболистов с начальником я больше никогда не слышал.

Так что теперь до последних своих дней буду помнить Володю Астаповского как участника той беседы. Ну, и, понятное дело, тех наших долгих бесед, которые необходимы были для работы. И, конечно, никогда не забуду его телефонный звонок с благодарностью за очерк в журнале.      

          Валерий ВИНОКУРОВ