Справа от моего рабочего места, за стеклом книжкой полки, стоит одна из самых любимых фотографий. На ней за небольшим столиком сидят напротив друг друга Пеле и мой сын Олег. Оба смотрят вниз перед собой и что-то пишут. Снимок этот сделан в Токио во время чемпионата мира (2002), куда мы привезли только что вышедшую книгу Олега о Пеле. Когда Олег вручил Пеле книгу, тот спросил, нет ли еще экземпляра, получил ответ, что можем ему подарить хоть целую пачку. Но он попросил лишь еще одну книжку, чтобы написать на одной «Автору от героя» и чтобы Олег написал на другой «Герою от автора». Когда они делали эти дарственные надписи, их и заснял фотокорреспондент…
А у меня автограф великого мастера хранился к тому времени уже четыре десятка лет. Его мне подарили в 20-й, 21-й или 22-й день рождения, точно не помню, важно, что тогда я лишь мечтал сменить профессию кинематографиста на футбольного репортера. История же того автографа, по-моему, интересна и даже в чем-то поучительна. Дело в том, что мои родители дружили с Бенционом Моисеевичем Вулом, нашим выдающимся ученым-физиком, академиком, Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской и Государственной премий. Одних только орденов Ленина у него было пять, но больше всего он гордился какой-то скромной наградой, полученной в 17-ти или 18-тилетнем возрасте, когда он воевал пулеметчиком в Первой Конной армии Буденного.
И вот как-то, перелетая с одного Международного конгресса на другой, академик вместе со своим переводчиком-телохранителем оказался в самолете вместе с футболистами бразильского «Сантоса». Те прослышали, что с ними летит всемирно известный физик, и командировали двух своих уважаемых одноклубников взять у него автографы в немалом количестве. Дальше рассказывает Бенцион Моисеевич, сидя за столом в день моего рождения: «Подходят ко мне два милейших молодых человека, один чернокожий, другой белый. И вежливо так, смущаясь, просят расписаться в их блокноте чуть ли не двадцать раз, на отдельных листках, чтоб досталось каждому из команды. Я не мог отказать и, пока расписывался, вспомнил, что у Валерика скоро день рождения. И попросил, чтобы они оба расписались на листке из моей записной книжки».
Он достает этот листок, и я немею от счастья: на нем очень разборчивые автографы Пеле и Жильмара. Не меньше меня радуется мама и говорит, многозначительно поглядывая на папу: «А кто-то считает, что футболисты сплошь неграмотные неучи, особенно нищие бразильцы. Вот ведь ребята – интеллигентные и любознательные, не правда ли?». Академик тоже смотрит на отца, как вы поняли, ярого противника моего желания сменить профессию, и уверенно подтверждает мамины слова…
А живьем я впервые увидел Пеле в подтрибунном помещении лужниковского стадиона после тренировки бразильцев накануне их матча со сборной СССР (1965). Мы, молодые журналисты, окружили его, а коллега, знавший португальский, попросил его расписаться на какой-то книжке. Пеле на мгновенье задумался, мол, что написать, и коллега предложил написать «моему другу такому-то». Пеле удивленно воззрился на него: «Как другу? Мы же первый раз видимся» …
В «Жизнеописаниях» Плутарха мимоходом сообщается, что на латыни одним и тем же словом обозначаются два качества: добродетель и храбрость. А затем уже подробно развивается мысль о том, что талантливые люди далеко не всегда являются хорошими людьми в общечеловеческом понимании. Разве кто-то может с этим не согласиться, разве мы не знаем, как часто талантливый человек оказывается завистливым, тщеславным, недобрым, а то и нечестным?! Наш великий поэт утверждал, что гений и злодейство несовместимы. Но не научил ли нас ХХ век, что это не всегда верно?!
Чем чаще я затем встречался с «Королём футбола», чем лучше узнавал его как человека, тем больше – и с радостью – убеждался: футбольный гений – личность без страха и упрека, его главное человеческое качество – добродетель, со всеми ее составляющими. 
Обо всех встречах, конечно, рассказать не смогу, к тому же их с годами становилось все больше, так как Пеле был – как это называется? – «лицом» компании «Мастеркард», и с ним конкретно на чемпионатах мира и Европы работал наш с Олегом нью-йоркский приятель Тони Синьори. На встречи для бесед и интервью с «Королем» надо было заранее записываться, и Тони всегда вносил нашу фамилию в самое начало длинного списка.
Однако на чемпионате мира в Аргентине (1978) такого сложного порядка еще не существовало. И когда мы с Николаем Озеровым приехали из Буэнос-Айреса в Росарио на матч Аргентина – Бразилия, и Николай Николаевич поднялся в свою комментаторскую кабину, а я в буфете пресс-центра разжился сэндвичем и бутылочкой пива, там неожиданно появились Пеле и Жаирзиньо. Упустить возможность узнать их мнение о событиях ЧМ я, естественно, не мог. Решил отбросить еду ради беседы, но они любезно пригласили меня за свой столик, тоже что-то взяли в буфете, и за этой скромной трапезой мы прекрасно поговорили, о чем читатели еженедельника «Футбол-хоккей» вскорости узнали.
Во время чемпионата мира во Франции (1998) мы рассказали Пеле, что приступаем к выпуску книг о знаменитых футболистах и, в частности, о тех, кто вошел в «Сборную мира ХХ века», составленную ФИФА. А в нее, как известно, вошли четыре бразильца. И тогда Пеле предложил, чтобы мы приехали в Бразилию в 2000-м, когда там будут отмечаться сразу три юбилея: его 60-летие, 75-летие Нильтона Сантоса и 50-летие со времени проведения в этой стране чемпионата мира. Конечно, мы с благодарностью приняли приглашение. После этого в течение двух лет я размышлял о том, как же получить визу, но во время чемпионата Европы (2000) спросить об этом у Пеле мы почему-то не сподобились.
По возвращении с этого чемпионата отправились в бразильское посольство в Москве во всеоружии. С собой у нас был объемистый пакет с фотографиями давних и недавних времен, где мы запечатлены с Пеле, вырезки с очерками о нем и многочисленными интервью с ним, наконец, книга, написанная им в соавторстве с американским журналистом, «Мастер и его метод», которую я в свое время перевел (с маминой помощью) и которая с продолжениями долго публиковалась в еженедельнике. Спустя несколько лет, к слову, после описываемых событий мы напечатали ее целиком в нашем журнале «Футбольная правда». 
А в посольство с нами отправился и журналист Игорь Горанский, долго работавший когда-то в Бразилии корреспондентом (кажется, АПН). Его книга о Гарринче уже вышла в нашей серии, и он готовился написать о Карлосе Альберто и Нильтоне Сантосе, тоже вошедших в «Сборную мира ХХ века». И вот подходим к сотруднице посольства и объясняем, что собираемся отправиться в страну многократных чемпионов мира по приглашению Пеле. «Ах, Пеле!». Она улыбается, тут же протягивает нам листки для заполнения и говорит, что визы будут готовы через несколько дней. Подумать только, вот что значит быть народным героем: его устного приглашения оказалось достаточно, не нужны были никакие кем-то заверенные приглашения, ни справки, ни авиабилеты, ни подтверждения из гостиниц о забронированных номерах. Пеле пригласил! Вот и весь сказ.
А поездка была чудесной и полезной. Омрачило ее только то, что Пеле заболел и не прилетел из Нью-Йорка. Мы созвонились, он позаботился о том, чтобы нас везде привечали. Впрочем, этого и не понадобилось, настолько тепло нас встречали в Сантосе (там это были вице-президент клуба, двукратный чемпион мира Зито; тогдашний тренер команды, мой знакомый еще со времен Московской олимпиады Карлос Альберто Паррейра; вратарь команды 50-х годов Лула), в Сан-Паулу (местные друзья Пеле), в Рио-де-Жанейро (сын и жена Карлоса Альберто, который в это время тренировал какую-то сборную в Азии; Нильтон Сантос, которого дочь вызвала из столицы в Рио в связи с приездом россиян).
В книгах обо всех наших героях, вышедших затем в течение двух лет, есть немало фотографий о нашем путешествии по памятным местам великих мастеров. Как и в той книге о Пеле, с которой начат был мой рассказ. В дни пребывания в России Эдсона Арантеса до Насименто, известного миру как Пеле, обо всем, с ним связанном, вспоминаешь с трудно объяснимым чувством – но главное, светлым и радостным.

Валерий ВИНОКУРОВ