«Дело техники и схватка характеров». Собственно говоря, в этих четырех словах (не считая союз «и») исчерпывающе отражена суть пенальти. Иначе говоря, две составные одиннадцатиметрового удара – техника и психология. Любопытно, что в наших беседах вратари больше говорили о психологии, отдавая ей преимущество, а нападающие – о технике, ставя психологию на второе место.

Алексей Хомич: «Что ни говорите, а при пенальти мастерство отходит на второй план. Я знавал хороших вратарей, но психологически они не выдерживали. Пенальти – и руки у них опускались, даже слабый и нехитрый удар не могли парировать. А ведь, кажется, чего бояться? Пропустишь – слова тебе никто не скажет, возьмешь – герой. Но тому, кто будет о геройстве думать, никогда не взять».

Анатолий Акимов: «Преимущество в психологической дуэли всегда на стороне вратаря. Если он и пропустит мяч, его никто не упрекнет. А бьющий берет на себя ответственность перед всей командой. Он должен быть волевым человеком, чтобы в этой ситуации безошибочно произвести удар. Сколько раз приходилось наблюдать, как некоторые игроки, отлично подготовленные технически, отказывались бить одиннадцатиметровый. Не выдерживали нервы. Вратарь же руководствуется другими соображениями. Он единственный, от кого зависит исход поединка с пенальтистом, а порой и исход матча. Он может выручить. И если он психологически крепок, это чувство ответственности не подавит его, а поможет».

Лев Яшин: «Загляните в лицо вратарю и бьющему игроку. Вратарь не боится посмотреть прямо в глаза, а бьющий норовит отвести глаза. Ему, значит, морально труднее, чем мне. И это мое преимущество».

И форварды признавали: психологически им труднее. Константин Бесков прямо говорил, что игроку с неуравновешенным характером, сомневающемуся, не очень решительному, вообще не стоит бить пенальти. Это не значит, что никому из пенальтистов не свойственно сомнение. Обязательно мелькнет мысль: «А вдруг не забью? А что, если вратарь знает, куда буду бить?». Но у одного она просто мелькнет, и на нее тут же найдется ответ: «Ничего, забью, даже если он угадает», а другого будет мучить сомнение до самого последнего момента. И это плохой признак.

Олег Копаев два раза бил пенальти, когда не играл Геннадий Матвеев. Оба забил, но рассказывал мне потом, что чувствовал страшную неуверенность. Техника его не подвела – значит, все-таки она на первом месте. Но мы ведь покамест о психологии говорили, а характер, как сам Копаев признавал, у него не «пенальтистский». А ведь Олег остался в истории как один из лучших бомбардиров чемпионатов СССР.

Геннадий Гусаров: «Многое, мне кажется, зависит от того, какой счет в матче, как складывается игра у команды и у тебя самого. У меня бывали случаи, что прямо-таки подмывало отказаться бить, так переволнуешься. Кажется, все ворота вратарь закрыл…. А иногда, напротив, может подвести излишняя самоуверенность. В 1962 году «Торпедо» играло в Ростове. Я не сомневался, что забью пенальти, мысленно видел мяч уже в сетке. И не забил».

В практике Бескова был такой случай: мысль, что вратарь угадает, куда он будет бить, не покидала форварда до самого удара. И точно – вратарь угадал, отбил мяч, к счастью для бьющего, прямо на него. И повторный удар Бескова достиг цели. А это, кстати, означает, что пенальти-то не забит….

Об интересных психологических поединках с Яшиным, Банниковым и Кавазашвили рассказал Геннадий Матвеев. Чисто психологических потому, что эти вратари знали, куда он обычно бьет. И вот уже при замахе, глядя на мяч, Матвеев периферическим зрением замечает, что Яшин едва заметно, так, чтобы не нарушить правила, переносит тяжесть тела вправо, в ту сторону, куда форвард собирается бить.

Матвеев: «…Я успел передумать и пробил в противоположный угол, а Яшин туда и бросился. Он-то, выяснилось, на это и рассчитывал. Смещаясь вправо, он хотел меня обмануть, заставить пробить в другую сторону. И обманул-таки, угадал направление удара, но чуть-чуть не успел. Это уже не его вина. Удар получился сильным. А если бы чуть слабее, он наверняка бы взял мяч, потому психологически этот поединок он у меня выиграл».

А вот Виктора Банникова Матвееву удалось обмануть. Он послал мяч в другой угол, не в тот, куда всегда бил, когда они вместе тренировались в сборной. Что касается поединка с Анзором Кавазашвили, то вратарь угадал направление удара, дотянулся до мяча, но не сумел удержать – опять бьющего по воротам выручила сила удара.

Матвеев: «Для меня почему-то не имело значения, выигрываем мы или проигрываем. Но вот если у меня самого игра ладилась, бил пенальти с удовольствием, а если что-то не получалось, – не то, чтобы сомнение закрадывалось, а просто удар не приносил удовольствия, и все».

Хомич: «Однажды мне бил пенальти Владимир Демин. Пробил несильно, я взял мяч. Но судья из-за какого-то нарушения попросил перебить. И Демин уступил это право другому. Психология!».

Акимов: «По-моему, на бьющих влияет авторитет вратаря. И мне однажды бил Демин. А я знал, что он всегда бьет в правый от вратаря угол. И он знал, что я это знаю. Решил бить в другой угол и промахнулся».

Целые психологические драмы разыгрывались, когда в матче назначалось по два-три пенальти в одни ворота. В 1939 году в матче московских «Спартака» и «Динамо» динамовцы три раза били пенальти Акимову. Первый раз – Александр Назаров. Не мудрствуя лукаво, не обманывая, с левой ноги пробил в правый от вратаря угол. Акимов взял мяч. Второй раз бил Михаил Якушин. Обманул вратаря, но мяч пролетел мимо ворот. Третий пенальти опять бил Назаров. Изменить своему правилу? Решил не изменять и снова не забил. Матч, проходивший с большим игровым преимуществом динамовцев, закончился тогда вничью. И это была огромная победа вратаря.

Трижды в матче «Торпедо» с «Адмиралтейцем» бил пенальти Гусаров. Сначала – в правый угол, потом – в левый, потом – снова в правый. В первом случае вратарь ленинградцев Зураб Шехтель не угадал – бросился в другую сторону. Потом он, видимо, решил, что форвард опять пробьет в свой излюбленный угол, но снова не угадал – мяч влетел в противоположный. Наконец, в третий раз вратарь правильно решил, что теперь-то уж наверняка Гусаров пробьет в излюбленный угол. Так и случилось. Но сила удара была такой, что не позволила вратарю успеть за мячом.

Каждый последующий пенальти забить труднее. Вот почему это настоящее испытание для нападающих. В разные углы и на разной высоте летел мяч в ворота «Крыльев Советов» после двух ударов Бескова с одиннадцатиметровой отметки в одном матче – два гола. А болгарские футболисты из «Славии» в 1940 году дважды не забили Акимову. Неуверенность перед вратарем одного игрока, отказавшегося бить во второй раз, передалась другому.

И, наконец, последнее к вопросу о психологии, о чем говорили мне Яшин и Кавазашвили. Если вратарю кажется, что пенальти назначен несправедливо, ему труднее собраться.

Кавазашвили: «Вместо того чтобы сосредоточиться на борьбе, все время думаешь о том, зачем судья это сделал».

Яшин: «В финальном матче Кубка страны 1955 года я был настолько убежден, что пенальти назначили несправедливо, что даже после гола никак не мог справиться с нервами. Это и привело к удалению с поля. Нет, конечно, я себя не оправдываю, я больше никогда в жизни так не срывался. Но, поймите, пенальти для вратаря – это высшее напряжение, высшее переживание. И если такое наказание команда не заслужила, то просто слов нет, как обидно».

Надо ли подводить итоги? Все это настолько индивидуально, что давать какие-то общие рекомендации и делать обобщения трудно. Многое зависит, прежде всего, от нервной структуры человека, от его темперамента, интуиции, спортивного инстинкта, что ли. У вратарей, понятно, интуиция играет решающую роль, им, видимо, в этот момент лучше находиться в возбужденном состоянии. А форварды, напротив, должны быть хладнокровными, у них мысль главенствует над чувством.

Так обстоит дело в области психологии. Но уж в технике-то существуют вполне определенные законы, которыми форварды и вратари твердо руководствуются.

(Окончание следует)

Валерий ВИНОКУРОВ